Бутерброды без слов

Он приходит в синей куртке, как тот мальчик из прошлого — тот, что жил снизу, пока не уехали. Она знает, что это не он, но руки сами режут хлеб толстыми ломтями. Вчера купила докторской за последние рубли, хотя соль дешевле.

В 7:30 дверь подъезда скрипнула. Она сунула пакет на трубу, уронив платок. Мальчик взял еду и посмотрел вверх — она отпрянула от окна, сердце билось как воробушек в банке. «Чтоб не подумал, что я дура деревенская», — прошептала, хотя в деревне она жила только до девяти лет.

В блокноте после работы пыталась написать. Хотела: «Возьми апельсин, витамины». Получилось «вазьми апельсин витамынь». Разорвала лист. Лучше пусть думает, что еду оставляет дворник.

Однажды он оставил на трубе конфету. Она спрятала её в шкатулку с документами. Ночью развернула фантик, лизнула и заплакала: вспомнила, как сын в шестом классе принёс тройку по русскому — била его ремнём, пока пряник в портфеле не раскрошился.

Сейчас сын в тюрьме. Пишет письма: «Пришли фото дома». Она не отвечает. Боится, что он увидит в углу снимка ту самую трубу с фольгой и поймёт, что она всё ещё не умеет любить без стыда.

А мальчик тем временем начал оставлять пустые фантики вместо «спасибо». Она собирает их в коробку из-под чая. Иногда ей кажется, если она научится писать, то первым делом напишет: «Простите, что я не умею. Хотите супу?». Но пока достаёт нож, режет хлеб, и капли крови с пальца смешиваются с маслом. Лучше так, чем услышать: «Баба, ты чё, грамоте не учили?».